Очередной звонок нашей читательницы просто взывал о помощи безногому горемыке, обитающему у магазина «Магнит», что на Сухумском шоссе, напротив туберкулезного диспансера.

— Приезжайте, напишите. Может, должностные люди обратят внимание на страдания бедного человека. Уже несколько недель и в жару, и в слякоть инвалид живет под открытым небом, прямо на газоне. Люди ему помогают, чем могут. Кто одеяло принесет, кто еды... Но ведь он же не собака, чтобы жить и питаться на улице. Помогите! Сухумское шоссе. Бесконечный забор тубдиспансера вдоль трассы. Красная вывеска «Магнита» видна еще издали. Редакционный автомобиль притормаживает напротив входа в магазин. Действительно, неподалеку от супермаркета на газоне под тенистым деревом разбил свой временный бивак одноногий инвалид. Тележка-каталка, какие я видел только в фильмах о послевоенном времени. Аккуратно расстелена тряпка — импровизированный стол, где разложены пачка сигарет, спички, вода, стакан с чаем. Рядом ровной стопочкой — одеяло и верхняя одежда. Передо мной изможденный человек — кожа да кости, высохшая нога, вторая — короткая культя. Наколка на руке — «Сергей». Недобрый прищур глаз и испорченные чифирем зубы отличают его от других бродяг, обитающих в округе. Из-под расстегнутой рубашки на груди красуются синие купола православного храма. Понятно, «расписной». Интересно, сколько всего куполов (ходок в зону)? — Корреспондент газеты «Новороссийский рабочий», — представляюсь собеседнику. — А я — мурманский. Дочь мне дала 60 тысяч, посадила на поезд и сказала: езжай, куда хочешь, ты мне не нужен. Она мне хуже не сделала. 30 апреля сюда приехал. У нас холодина. А здесь, как в санатории — тепло, хорошо. Я загораю, как на пляже. Собирается у меня здесь братва. Пою, кормлю их. Сам не ем ничего. Ни хлеба, ни мучного, ни сладкого. Желудок больной. Развожу кубики куриного бульона, тем и живу. Вот такой я декоративный, — рассказывает про свою жизнь Сергей. — А почему дочка выпроводила подальше? — Я ее не виню. Мне шестьдесят скоро будет. Из них 26 лет отсидел в тюрьме. Дочке — 43 года, без меня выросла. К тому же подалась в свидетели Иеговы, а они родственников не признают... — Может, помочь чем? — интересуюсь у собеседника. — Я не хочу заморачивать мозг никому и не хочу ни от кого зависеть. Недавно ко мне один хороший человек приехал на иномарке. И говорит, давай я тебе питание буду привозить каждый день. Я отказался. Сам заработаю. Что мне надо, то и поем. Пусть возят тем, кто нуждается — бродягам, бичам, которые не могут заработать, хотя имеют две ноги и две руки. Вы не равняйте меня с ними. Я далек от них. Были бы у меня две ноги, я бы или воровал, или работал. Одно из двух, что-нибудь получилось бы. — А живете где? Прямо здесь? — Да, здесь, прямо под деревом. Когда дождь, меня пацаны переносят под навес магазина. Недавно вот сильно простыл. Вторая нога отказала. Первую отрезали давно из-за закупорки вен. Сейчас рука немеет. Когда все откажет — тогда напьюсь и сдохну. Что мне терять, кроме своих цепей. Переварив такие признания, продолжаю распрос бедолаги. — А за что в тюрьму попали? — Не буду рассказывать. Меня засосала опасная трясина, — пытается отшутиться Сергей. — Вообще, у меня красивая жизнь. Мне лично нравится. — Что же красивого? — удивляюсь я. — А вот я бы сейчас в зону лучше пошел. Мне там легче. Проблем не будет. Здесь надо «стрелять» деньги, и от этого мне как-то не по себе. А там с общака — чай, курево прямо в койку подадут. Я с братвой привык жить — вот в чем дело. И вообще, знаете, я больше люблю собак и кошек. Мне колбасу «Охотничью» приносят. Она дорогая — 292 рубля. Так я ее собакам отдаю, а людям не даю. Знаете, почему? Потому что я собаку больше уважаю. Она меня не обманет. А людей ненавижу, — завершает нашу беседу на надрывной ноте Сергей. — Зря вы с ним так долго общались, — просветили меня посетители «Магнита», — он же туберкулезный. Его пару недель назад выкинули за пьянку из тубдиспансера. С тех пор он здесь и обитает. Далеко не ушел на своей каталке. Нужно его изолировать от внешнего мира, а то он всю округу заразит чахоткой. Что ж, попытаемся выяснить, так ли это на самом деле. Звонок в тубдиспансер ситуацию не прояснил, а только запутал. Врач на другом конце провода был предельно спокоен: — Принудительно мы никого не лечим. Периодически мы выписываем пациентов из тубдиспансера за нарушение режима. Куда они деваются потом, мы не отслеживаем. Недавно, например, выгнали за пьянку приезжего из Мурманска. — Так это, наверное, ваш бывший больной сидит у «Магнита»? Кстати, он опасен для окружающих? — Может, и больной. Вы должны понимать, что у туберкулеза есть как опасная, так и безопасная форма... Мы не обязаны собирать больных по улицам. Это не наша задача. В УМВД России по городу Новороссийску корреспонденту «НР» пояснили, что такого рода больных в спецприемник принимать запрещено в целях обеспечения безопасности других обитателей. В управлении здравоохранения городской администрации сообщили, что подобных больных могут принять на обследование и лечение лишь после заявки со стороны администрации внутригородского района. Глава администрации Восточного района города Новороссийска Александр Служалый, внимательно выслушав суть проблемы, выразился по-военному коротко: — Понял, все сделаем! Остается надеяться, что жизнь очередного бедолаги с помощью «НР» улучшится хоть на некоторое время. А у посещающих «Магнит» людей поубавится страхов по поводу собственного здоровья.

Игорь ЗАХАРОВ.