В концерте приняли участие многие творческие коллективы, в том числе и возглавляемый Михайленко народный камерный хор «Элегия». С руководителем коллектива встретился корреспондент «Новороссийского рабочего». – Вячеслав Леонтьевич, иногда приходится слышать, что судьба Новороссийска быть музыкальной провинцией. Вы согласны с этим мнением? – Нет. Мне никогда не было стыдно за новороссийских музыкантов. По уровню исполнения мы ни в чем не уступаем многим столичным профессиональным коллективам. – А чем в песенном плане может удивить Новороссийск? – У нас много талантливых людей и отличных хоров. Как-то наш хоровой коллектив пригласили в Краснодар для записи на радио. Спустя некоторое время, слушая по трансляции одно за другим знакомые произведения из нашего репертуара, я даже не сразу сообразил, что это выступает наш хор.

Коллективов, способных удивлять, в Новороссийске немало. Помню, как во Дворце культуры моряков на волне интереса к фильму «В джазе только девушки» появился оркестр, в составе которого были одни девушки. А наш оркестр народных инструментов считается лучшим на Юге России.

В начале 1990-х годов мы давали концерты в Англии. Выступали в клубах, соборах, в небольших залах. После этих концертов плохо себя чувствовал руководитель местного хора, переживавший, что после нашего коллектива ему будет очень сложно выступать у себя дома, уж очень высокую планку мы задали. – В популярном фильме «Свадьба в Малиновке» один из героев просит гармониста сыграть так, чтобы душа развернулась. А что вас заставляет испытывать подобные чувства? – Помню выступление в Волгограде в 2000-м году на Международном фестивале стран антигитлеровской коалиции. Одним из участников концерта был народный артист СССР Юрий Богатиков, в то время солист Крымской государственной филармонии. После концерта он очень тепло высказался о нашем выступлении и сказал, что хочет пригласить нас на гастроли. После такой оценки мы вдохновенно выступили на берегу Волги перед 40-тысячной аудиторией. – А у вас руки не дрожали, когда только начинали дирижировать? – Еще как дрожали. Для меня это был очень ответственный шаг. Однажды на концерте в гортеатре я неожиданно для себя задал не тот тон. Когда коллектив начал петь, я понял, что не смогу перестроиться. Вышли из положения, исполнив только первую часть произведения. Хорошо, что в зале никто не понял, в чем дело. – Место вашего рождения – село Дивное на Ставрополье. А что еще дивного было в жизни? – Служба в армии оказалась, в общем-то, любопытна. Из-за хорошего слуха я перед армией прошел курсы радистов-телеграфистов, но служить я начал рядовым. Лишь потом попал в духовой гарнизонный оркестр. Уж тут удалось проявить себя – освоил бас, тенор, баритон, игру на тромбоне. Освоил аранжировку и даже был концертмейстером в гарнизонном хоре. Кроме этого играл на баяне в инструментальном квинтете. – А откуда пошло увлечение музыкой? – От отца. Сам он родился еще в XIX веке. С детства тянулся к музыке и все пытался выпросить у своего отца, то есть моего деда, чтобы тот купил ему гармошку. Однако семья жила бедно, и было не до гармошки. Как-то отцу доверили отправиться на рынок, чтобы продать там барана. Родитель как-то так изловчился, что на вырученные деньги сумел купить себе гармошку, про которую никто не узнал. В то время он работал пастухом и свою покупку закопал в поле, где пас коров. Каждый раз он выкапывал свою гармонь, играл на ней для коров и после вновь закапывал. – По-моему, музыканты в нашей стране – люди в основном небогатые. Приходилось как-то выкручиваться по жизни? – Когда сам учился, то на всю жизнь запомнил, что во времена Хрущева в столовых был бесплатный хлеб. Возьмешь стакан дешевого чая и хлеба побольше – вот и сыт. Из дома помощи ждать не приходилось – попробуй такую ораву прокормить. Позже приноровился подрабатывать еще в трех местах одновременно. И на баяне играл, и на хлебозаводе вкалывал. – А как с  духовной музыкой? – Ее сейчас довольно много в нашем репертуаре. Но я исполнял ее еще в 1970-е годы, несмотря на то что это было время гонений за подобные номера. Участницу хора, если она еще пела в церковном хоре, могли легко исключить из комсомола со всеми вытекающими последствиями.

Для меня такая музыка стала необходимостью после того, как я попал в тяжелую аварию. Я прочувствовал, что это нужно людям и необходимо мне. В этой музыке – призыв  к созиданию, к добру, к жизни. – Мы беседуем с вами накануне вашего 75-летия. Вы счастливый человек? – Сказать по правде, я не очень знаю, что такое счастье. Хотя то, что у меня было в жизни, наверное, можно было бы назвать счастьем. Мне всегда хотелось иметь больше возможностей для творчества, и они каким-то чудесным образом мне доставались.

Евгений ЛАПИН.