Татьяна Беседина, представлявшая газету «Новороссийский рабочий» на большой пресс-конференции Президента России Владимира Путина, к микрофону не прорвалась, но репортаж с «той стороны экрана» из Москвы привезла. Заявку на участие в пресс-конференции президента Владимира Путина, которая состоялась 20.12.2012, я подала еще в конце ноября. Пресс-служба администрации Краснодарского края рекомендовала заранее купить билет в Москву и забронировать гостиницу. Ни то, ни другое, признаюсь, я не сделала. Из-за того, что не было известно, где пройдет пресс-конференция. Обычно Путин приглашал журналистов в Кремль, но в этом году впервые она проводилась в другом месте, а где именно — я узнала, только получив аккредитацию. Хотелось разместиться в гостинице поближе к месту проведения мероприятия: все-таки в Москве мороз — минус 20?! Аккредитацию я получила по электронной почте только 17 декабря. Вместе с ней пришла информация о том, что Путин будет вести разговор с журналистами в конгресс-холле Центра международной торговли. Думаю, мало кому удалось в те дни забронировать номер в отеле ЦМТ. Там проходило большое мероприятие по линии Торгово-промышленной палаты РФ, отель был заполнен. Мне на помощь пришла Новороссийская торгово-промышленная палата. Спасибо друзьям за то, что до пресс-конференции на улице я находилась не более двух минут. Другие журналисты топали к ЦМТ по морозу и в утренней темноте от метро станции «Улица 1905 года» или приезжали на специально организованных шаттлах. Эти темно-синие правительственные микроавтобусы «челночили» от станции метро «Выставочная» — кстати, очень неудобной, чтобы до нее самой добраться. У 4-го подъезда ЦМТ я ожидала увидеть очередь такую, как в прежние годы в Мавзолей, ведь аккредитацию на пресс-конференцию получили 1226 журналистов со всей страны! Однако на входе никто от холода не приплясывал. Внутри нужно было отправить сумку по ленте в «телевизор» на досмотр, а самой пройти через рамку — в общем, как в аэропорту, только разуваться никто не требовал. В гардеробе пожилые мужчины работали (пальто — номерок) так быстро, как молодежь на раздаче в московском «Макдональдсе». И вот, оставив верхнюю одежду в гардеробе, уже можно поразглядывать народ. Мужчины — в основном, в строгих костюмах, но не всегда при галстуках, женщины одеты более разнообразно — и в нарядные платья, и в национальные костюмы, многие в джинсах. Дресс-код мероприятия обозначен не был. На первом этаже в огромном банкетном зале работал бесплатный буфет: чай, кофе, красивые маленькие пирожные... Вверх по эскалатору — и на втором этаже — там, где должны открыться заветные двери — уже негде ступить. Огромное множество телекамер, репортеры в двух шагах друг от друга вещают в микрофоны. Кто-то уже выходит в прямой эфир — это видно на телеэкранах. В зоне бесплатного Wi-Fi несколько десятков компьютеров, есть даже свободные места. Через громкую связь в зал приглашают вначале операторов и фотокорреспондентов — для размещения камер. Представители печатных и интернет-СМИ должны ожидать отдельного приглашения. Когда мне ждать надоело, я подошла к входу в зал пресс-конференции, и улыбчивый молодой человек в строгом костюме сделал приглашающий жест внутрь. «Можно любое место занимать?» «Конечно, мы вас очень ждем!» А в зале уже почти все места заняты! В проходах толчея — но не грубо-нетерпеливая, как к трапу самолета, а вполне культурная. Каждый ищет себе место: на свободных мягких стульях либо уже лежит чья-то сумка, либо газета, либо рука соседа, добросовестно выполняющего просьбу «Скажите, что здесь занято». Мне, считаю, повезло — первое же свободное место в шестом ряду оказалось моим. До пресс-конференции еще полтора часа, а почти все уже в зале. Сзади меня, в седьмом ряду, сидели журналисты с НТВ — по их разговору я поняла, что ближе мест они не нашли. Сидящий рядом с ними журналист из Волгоградской области взял у них автографы. А я что-то никого не узнала, как ни вглядывалась в высокого парня-репортера, который в метре от меня в пятый или в шестой раз записывался на камеру: «Эта пресс-конференция Владимира Путина — восьмая по счету и первая после премьерского перерыва...» Его коллега пытался «задружиться» с девушкой Зарой, специально обученной передавать микрофон тому, кому дадут слово. Магические три буквы «НТВ», жирно намалеванные ручкой на листе бумаги, не должны были остаться незамеченными модератором мероприятия — личным пресс-секретарем президента Дмитрием Песковым. Забегая вперед скажу, что корреспондент НТВ Роман Соболь спросил Путина о том, как поживают его дети, и не стал ли Владимир Владимирович дедушкой. На мой взгляд, именно этот вопрос был самым неудобным для президента — он ответил на него коротко: «Все в порядке с моими детьми, они в Москве. Учатся, отчасти работают. У них все хорошо и в личной жизни, и с точки зрения их профессионального роста. Я ими горжусь». На этом была поставлена точка. Реплику про дедушку Путин, думаю, намеренно оставил без внимания, ведь при обсуждении других вопросов он, если на что-то и забывал сразу ответить, то потом обязательно к этому возвращался. Даже извинившись перед человеком, который уже начал задавать другой вопрос.

Оказавшись в зале, я поняла, что микрофон мне «не светит». Журналисты, многие из которых, как я поняла, участвуют в подобном мероприятии не впервые, держали на коленях домашние заготовки — штандарты, либо докрашивали фломастерами крупные буквы на больших листах бумаги. Плакаты должны были привлечь внимание Пескова или даже самого Путина. Большинство плакатов оригинальностью не отличалось: «Коми», «Кабардино-Балкария», «Дон», «Магадан», «Астрахань» и т.д. Некоторые призывы представляли собой загадку в виде никому не известной аббревиатуры либо являли собой авторскую фантазию: «Проблема», «Детсад», «Из деревни», «Крестьяне просят слова»... Известные журналисты, естественно, чувствовали себя более спокойно. В первом ряду я заметила лицо телеканала «Россия» — Сергея Брилева, чуть подальше, но прямо напротив Путина, сидел Павел Пчелкин с Первого канала. Песков, конечно, не мог не дать им слово. Как и печатным СМИ с миллионными тиражами — «АиФ», «Комсомольская правда». Наконец, Дмитрий Песков обратился к аудитории с просьбой отключить мобильные телефоны: «Мы начинаем!» Многие просьбу отключить мобильники проигнорировали. До начала пресс-конференции один из журналистов успел иронично заметить: «Ну что, начнем, как обычно, с газеты «Сад и огород»? Начали с журнала «Сноб», но под конец встречи, когда журналист, которому дали слово, представился — «Газета «Шесть соток», в рядах раздался смешок: «О-о, наконец-то!» А корреспондент журнала «Сноб» подняла вопрос о запрете на усыновление американскими гражданами российских детей. Судя по всему многие собирались спросить Путина именно об этом, и, получив слово, даже не пытались придумать другой вопрос. «И все-таки, скажите, вы подпишете этот закон?!», — добивалась ответа от Путина журналистка из Питера. Другая девушка из задних рядов, привлекшая внимание президента какой-то зверушкой, подняла ту же тему. Ряды тихо роптали: «Ну зачем об одном и том же?» Получить возможность задать вопрос президенту было нереально трудно: лес рук, море плакатов. В середине встречи уже начали раздаваться выкрики с мест. Целая делегация из Азербайджана добивалась слова, то и дело громко «подсказывая» Пескову, кому он должен дать слово: «Баку! Баку!» Потом эти солидные мужчины переключились на Путина: «Владимир Владимирович, Баку!» Не дозвались. Журналист, попросивший автограф у коллег с НТВ, тихо держал перед собой заламинированную табличку размером с альбомный лист: «Волгоград просит слова». Впередисидящая девушка, по ходу встречи суетливо дорисовывающая свой мини-плакат «ЧМ-2018», в конце концов вытащила из сумки новогоднюю мишуру и обрамила ею листок. И ее попытки привлечь внимание успехом не увенчались. Молодой мужчина в центре зала вел себя очень импульсивно, то и дело вскакивал с места: «Дайте Грузии слово!» Под конец встречи грузин все же получил слово — как и калмык, который сумел обратить на себя внимание президента. «Как подметки рвет!» — пояснял Путин свой очередной выбор. И тут же успокаивал кого-то в первых рядах: «А потом вы...» Журналист, представлявший газету «Лос-Анджелес таймс», получил слово после того, как Владимир Владимирович заметил, что тот уже начал сердиться. А вопрос оказался не оригинальным — в очередной раз про «Акт Магнитского», в рядах снова послышался вздох недовольства. Я могла показать Путину только желтую карточку — мой бейдж с аккредитацией. Очень сожалела, что не прихватила с собой бескозырку или какого-нибудь надувного дельфина. Некоторые участники встречи, получив микрофон, задавали несколько вопросов. Многие демонстрировали голосом некий «наезд» на власть, но когда Путин держал ответ, одобрительно кивали, подобно учителю, который хочет, чтобы ученик ответил на пятерку. Спустя два часа Путин поинтересовался, сколько времени, и все решили, что встреча подошла к концу. Однако президент продолжал давать слово журналистам и после того, как Дмитрий Песков заметил: «Владимир Владимирович, вы уже три часа в эфире». Но и после четырех часов в эфире разговор продолжался. Пресс-конференция длилась 4 часа 32 минуты — президенту не хватило восьми минут, чтобы побить свой рекорд четырехлетней давности. «Большую пресс-конференцию, как и ремонт, закончить нельзя, ее можно только прекратить!» — сказал президент, и, поблагодарив журналистов, поднялся со своего места. Журналисты тоже повскакивали и, как пчелиный улей, стали перемещаться к сцене. Кто-то успел сфотографироваться на фоне уходящего Путина. Кому-то было важно запечатлеть себя на фоне большого экрана со словами «Пресс-конференция Президента Российской Федерации В.В.Путина». Шестьдесят два человека, как методично подсчитал один из моих соседей, вышли из зала более счастливыми, чем все остальные. Им повезло обратить на себя внимание президента. Всего же Путину был задан 81 вопрос — это уже констатировал кто-то из телерепортеров. А моя мама отметила, что за время прямого эфира меня показали по телевизору три раза. Кстати сказать, для меня было неожиданностью узнать, что пресс-конференцию Путина очень многие смотрели в прямом эфире от начала и до конца. Включив телефон на выходе из зала, я не успевала принимать звонки. Многие спрашивали о том, что осталось для них за кадром. Я пообещала рассказать об этом в газете. Что и постаралась сделать.

А вот некоторые ответы президента страны

Об усыновлении российских детей

— Подавляющее число граждан России негативно относятся к тому, что иностранцы усыновляют наших детей. Нам нужно самим стимулировать передачу в семьи наших детей, оставшихся без родителей. Дело ведь не в конкретных американских гражданах, которые усыновляют наших детей. Там и трагедии случаются. Но подавляющее большинство ведут себя адекватно, это добрые и порядочные люди. Реакция депутатов Госдумы не на это, а на позицию американских властей. Когда преступления в отношении российских детей совершаются, чаще всего американская Фемида вообще не реагирует на это... Вы считаете, это нормально? Что же здесь нормального, если вас унижают? Страну не надо унижать! Так нельзя с Россией поступать, и так нельзя поступать с детьми, которые усыновляются. Вот о чем речь. То, что нам нужно совершенствовать свою систему, правда. Мы не запрещаем усыновление иностранцами.

— Кому выгодны слухи о моем здоровье? Политическим оппонентам, которые стараются поставить под сомнение легитимность, дееспособность власти. На вопрос о здоровье могу ответить традиционно — не дождетесь!

— Что такое стабильность и что такое застой? Обязательное условие развития — это стабильность. Но о каком развитии может идти речь, если все трещит по швам в стране в политическом смысле? Кто же будет вкладывать сюда деньги? Вот как бы там ни ругали политическую систему в Китае, а деньги туда идут! И прежде всего, потому что там стабильно, потому что инвесторы знают, что они могут рассчитывать, что в ближайшие 10-15 лет их деньги не растворятся в результате каких-то политических потрясений.

— Мы видим очень пока сдержанные, но все-таки позитивные сигналы от новых грузинских властей. И то, что назначен спецпредставитель Грузии по вопросам урегулирования отношений с Россией, мы приветствуем. Но действующий президент Грузии господин Саакашвили завел ситуацию в тупик, и, откровенно говоря, я не очень понимаю, как оттуда выбираться. Россия не может изменить свое решение о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. А Грузия не может согласиться с тем, чтобы признать их независимый статус. Я не представляю, что можно здесь сделать. Мы реально хотим нормализации отношений с Грузией, хотя с точки зрения экономической, конечно, надо прямо сказать, что Грузия заинтересована в этом больше, чем Россия. Мы считаем, что отношения между двумя очень близкими народами нужно нормализовать, нужно обязательно к этому стремиться. Как преодолеть эти самые сложные проблемы в наших отношениях, у меня пока нет ответа.

— Назвать созданную нами систему авторитарной не могу. Самым ярким примером того, что это не так, является мое решение уйти на вторые позиции после двух сроков президентства. Если бы я считал, что тоталитарная или авторитарная системы для нас наиболее предпочтительны, то я бы просто изменил Конституцию. Как вы понимаете, это было легко сделать, это же не требует даже какого-то всенародного голосования. Достаточно было провести это решение в парламенте, где у нас было больше 300 голосов. Я сознательно ушел на вторую позицию для того, чтобы обеспечить преемственность власти и проявить уважение к Конституции. Я тогда не мог ставить перед собой цель — через 4 года обязательно вернуться. Это было бы просто нелепо, тем более кризис начался, неизвестно что было.

— Необязательно называть моим именем, можно назвать Толстой, Пушкин... Думаю, это будет гораздо более продуктивно. Мы услышали сигнал из Токио со стороны партии, которая пришла к власти, что ее руководство будет стремиться к заключению мирного договора. Это очень важный сигнал, мы его высоко ценим.

О летнем времени зимой

— Когда Дмитрий Анатольевич принимал решение о переходе на новую систему времяисчисления, он исходил из настроя значительной части наших граждан, которые говорили, что перевод стрелок часов на зимнее и летнее время плохо сказывается на здоровье. Когда он это сделал, оказалось, что недовольных этим решением еще больше. То время или не то, правительство должно определить в ходе мониторинга, который сейчас проводится. И по его результатам будет принято окончательное решение.

Татьяна БЕСЕДИНА, Новороссийск-Москва-Новороссийск.