На этой неделе в Новороссийске прошла встреча с известным русским поэтом и драматургом Константином Скворцовым, организованная новороссийским отделением Международного фонда славянской письменности и культуры.

Про ремесло

– Когда я слышу, что меня называют поэтом и драматургом, мне становится немного стыдно, – признался новороссийцам Константин Васильевич. – В моем понимании поэт – это Пушкин, драматург – это Островский. Я сам долго думал над тем, что же такое поэзия, но меня поразили слова одного мальчика: «Стихи – это то, что не дает спать».

У нас в стране поэтами себя называют десять тысяч человек. А вот Анна Ахматова считала, что настоящими поэтами могут быть всего несколько человек, которые переживут свое время.

Настоящий поэт оставляет после себя строки, по которым его будут помнить. Например, «Добро должно быть с кулаками» – это Станислав Куняев, «Я помню чудное мгновенье» – это Александр Пушкин. А у нас чаще бывает, что люди по 15-20 лет пишут, что-то издают, а ни одной строчки после них не остается.

Слезы в супе

Константин Скворцов живет в Переделкино. Часто обедал вместе с другими известными писателями, с которыми его объединяла многолетняя дружба – Михаилом Алексеевым и Владимиром Солоухиным. За обедом часто читал им свои стихи. Критерий оценки своих произведений у него один: если у друзей слезы от прочитанного в суп капают, значит, стихотворение удалось. Если не капают, то написанное можно безжалостно порвать.

На будущее

Как-то в Туле у Скворцова была встреча с продвинутыми школьниками города. Перед встречей поэта предупредили, что аудитория очень специфична. Если им не понравится, то они через 15 минут встанут и уйдут, что было уже не раз. Со Скворцовым все было иначе, до конца встречи никто не ушел.

А вот после выступления к поэту подошла девчушка лет восьми и сказала буквально следующее: «Хочу сделать вам замечание – вы мало прочитали стихов о любви. Но не расстраивайтесь. Это вам просто так, на будущее».

Оценили

В свое время Скворцов был самым молодым секретарем правления Союза писателей СССР. Как это произошло, он и сам до конца не понимает.

В начале 80-х годов радиостанция «Немецкая волна» передавала отрывки из его драмы о создателях советской атомной бомбы, эдакий театр у микрофона. У нас ее не пропускала цензура. В первую очередь из-за того, что в сюжете произведения была крупная авария. Это произошло еще до Чернобыльской трагедии. Председателю правления Союза писателей СССР Георгию Маркову была спущена директива – дать оценку творчеству Скворцова.

На обсуждение Константин Васильевич принес около десяти драм в стихах, чем удивил всех, так как жанр драматической поэзии считался вымершим. В итоге после обсуждения в «Литературной газете» появилась информация не о проработке автора, а целая полоса с фрагментом из той самой драмы, что звучала по «Немецкой волне» – об Игоре Васильевиче Курчатове.

Еще Гоголь писал

Константин Скворцов считается ведущим поэтическим драматургом в мире. По его мнению, драматические произведения в стихах появляются тогда, когда обостряются отношения в обществе, когда наступает духовный кризис. Драматическая поэзия спасает нацию – об этом еще Гегель писал.

– Наше возрождение начнется тогда, когда сильные мира сего поймут, что прежде всего следует восстанавливать духовность. Все остальное приложится, – считает Константин Васильевич. – А то, что происходит сейчас в нашей культуре, ведет к полной деградации общества, гибели государства. Особенно усердствует в этом телевидение. У нас есть как бы две культуры: одна, которая насаждается на русскую почву, и другая, которая живет в народе и сопротивляется насилию. Сколько ни выходит сегодня стихотворных книг, самым любимым русским поэтом XX века остается Николай Рублев, а самым покупаемым – Сергей Есенин.

Что касается поэзии, Константин Скворцов искал себя во всех ее формах – от басни до венка сонетов. Была в этом списке и песня.

После третьей рюмки, говорит Константин Васильевич, поют и самые безголосые. А тому, что он стал автором песен, получивших популярность, таких как «Ивушка», «Белый вальс», «Птицы русские», Скворцов во многом обязан народной артистке России Татьяне Петровой. Более десяти лет назад она обратилась с просьбой написать что-нибудь для нее. Поэт поначалу сопротивлялся, но в итоге не устоял. Позже его песни исполняли Иосиф Кобзон («Матушка пела»), Людмила Зыкина («Надежда, Вера, Любовь») и другие.

Своими руками

Принято считать, что писатель в быту беспомощен. В творческой среде ходят легенды о переделкинской бане Скворцова, которую он построил своими руками. Для человека по профессии писатель такое умение – редкий дар. При этом Константин Васильевич любит вспоминать о том, что по рождению он туляк, где подковали блоху, а по судьбе – уралец, где наши предки открыли тайну булата и создали лучшее в мире украшенное оружие. Для Скворцова ложка, рубанок или топор – это предметы одного порядка. Чтобы ими орудовать, не надо никаких особых талантов, считает Константин Васильевич.

Несколько раз он ходил на медведя. И всегда говорил себе, что это в последний раз.

– Это по-настоящему страшно, – говорит Скворцов. – А так «славно» погибнуть не хочется. Рев медведя, с которым я встретился в последний раз, до сих пор в ушах стоит. От одних воспоминаний последние волосы на голове встают дыбом.

«Шукшин? Кто такой?»

Развлекательное чтиво, которым сегодня забиты книжные магазины, никакого отношения к литературе не имеет. Среди популярных авторов нет ни одного члена Союза писателей.

– Это чистый бизнес, – поясняет Скворцов. – Издатели нанимают «писучего» человека, и вперед: за одну-две недели – книга. И если на первых трех страницах, грубо говоря, никто ни с кем не переспал, никого матом не обложил – то и продавать вроде нечего. Мне предлагали сделать подобную работу и на газетной бумаге издать тиражом в три миллиона… Это страшно, мы потеряли целое поколение! Молодые книг практически не читают, не знают, кто такой Шукшин, и многих других, не менее достойных авторов. Когда выступаю перед студентами, то пытаюсь нащупать тропочку, по которой можно пробраться к каждой душе.

Почему писателей мало

– Все, что я написал в своих пьесах, все – правда. Я ничего не выдумываю, – говорит Скворцов. – Для каждого поэта очень важно запомнить и сохранить все детали. Не беда, что они забываются. Когда потребуется, всплывут в процессе работы. Но сложность в том, чтобы поставить рядом два слова так, как они никогда не стояли. Я ж не могу написать «зеленые глаза». Скажут: «Было, своровал». Надо по-другому: «Хвойные твои глаза…» А пока нужное слово найдешь – уйдет уйма времени. Поэтому и писателей мало. А много – выдающих себя за них, умеющих просто перемалывать слова. Бывают книжки такой же толщины, как «Война и мир», и – ни одной мысли.

Высшая награда

Константин Скворцов – лауреат очень многих премий, одно перечисление которых заняло бы много газетной площади. Однако свою высшую награду он получил в Златоусте, где поставили его пьесу «Ущелье крылатых коней». В ней речь идет о борьбе немецких и уральских мастеров в искусстве золочения клинков. По ходу действия пьесы Царь произносит:

«Я думал, мы талантами так нищи,

Что вынужденно по Европе

ищем учителей.

А надо ли их слушать?!

Они научат делу нас,

но души погубят –

Вот о чем я беспокоюсь.

Россия – не земля,

Россия – совесть.

Так как же нам, впадая в забытье

Корней своих, не замутить ее?»

Когда Царь на сцене произнес эту реплику, с пятого ряда, прямо по ходу действия, встал фронтовик с орденами и пошел на сцену. Поднялся, пожал руку Императору и, вытирая слезы платком, вернулся на свое место. Вот высшая оценка!

– К сожалению, репертуар столичных театров преимущественно состоит из пьес, в которых мужики любят мужиков, женщины – женщин – мрак какой-то! – печалится Константин Скворцов. – Найти «экологически чистый» театр очень сложно. И когда зрители видят, что мужчина любит женщину – радуются, как дети: «Смотри, как здорово!» и начинают вспоминать свою юность, маму, землю.

Евгений ЛАПИН.